От редактора: На всякий случай, просто для людей с альтернативным чувством юмора, я просто обязан написать, что первая часть сегодняшней колонки Василия Виноградова — это гиперболизированное, литературное и гротескное изображение того, как могло бы выглядеть редакционное задание, если бы мы работали в газете, скажем, «Мстинская явь» или «Мытищенский пропеллер». Ну и раз я там неоднократно упомянут, то скажу от себя: в мире множество песен, которые становятся гимнами и символами, потому, что их туда вложили. И намного больше таких же песен, в которые таких смыслов не вкладывали, а тексты зачастую воспринимаются слушателями вообще не так, как подается музыкантами. Так, например, многие до сих пор считают, что дуэт Кайли Миноуг и Ника Кейва в песне Where the wild roses grow поют о любви… Вот и с песней «Перемен!» та же история. Кстати, эту тему мы еще продолжим, если наш уважаемый автор Василий Виноградов будет не против.
Василий Виноградов: Приход главного редактора Александра Фролова не предвещал ничего хорошего. Когда начальство назначает встречу, намекая, что у него есть идеи — это «пахнет» только одним — редакционным заданием, от которого не отвертеться рядовому бойцу вроде меня. И каким бы «свободным музыкальным колумнистом» тебя не величали при этом, «надо — значит надо!», и чем скорее ты сам с этим смиришься — тем лучше и безболезненнее будет результат в вопросе «наступить на горло собственной песне» в угоду начальству. Но для начала отыгрался на кофе-машине, заставив её приготовить чернейший «Американо» за полминуты до его (начальства) появления.
— Вот, хорошие у тебя статьи, Василий — начал сходу Фролов.
Василий, то есть я, немного напрягся, мысленно и даже не дослушав его фразы, добавил в конце то самое извечное «но…».
— Но… Но пишешь ты как-то без прошибающей мощи, что ли… Конечно, хорошо, что есть множество текстов про струны или гитары. Про хард-рок-девчонок и экзотических рокеров — тоже неплохо! Не говоря уже это последнее интервью с известным гитаристом… — всё «тянул резину» во всю мощь врождённой интеллигентности главный редактор первого в стране факт-чекингового СМИ.
— Нужен хитовый материал! Жирный и мощный… Как ты относишься к Цою? — неожиданно закончил Фролов.
Прокрутив за пару мгновений перед глазами всю жизнь в виде гитарных аккордов к «Звезде по имени солнце», медитативного соло из «Пачки сигарет» и пропев «Когда твоя девушка больна» на мотив проигрыша «Have You Ever Seen the Rain» группы Creedence Clearwater Revival, я на всякий случай ответил:
— Не фанат, если честно.
— Вот и отлично! Тем объективнее напишешь! — потирая руки от радости, что не пришлось меня уламывать, заключил основатель Сенсаций.Нет и растворился где-то в коридорах вечности, унося с собой чашку недопитого кофе и гелевую ручку с моего стола.
Писать же, откровенно, не хотелось, поскольку на ум приходили только идеи связанные с современной кинематографией в виде художественных фильмов «Лето» и «Цой», но делать выводы не посмотрев картины — последнее дело, а смотреть не хотелось совершенно ввиду отсутствия времени.
Первично помозговав, решил было написать никому не нужную рецензию «на отвали», скажем, на альбомы «Чёрный альбом», «Группу Крови» или «Звезду по имени Солнце». Но совершив перманентный променад в интернет, узнал много нового про странное возвращение одного известного вроде бы оппозиционера и вечно вторящих ему недовольных граждан, вечно требующих неких «перемен!». А вот это уже интересно.
Мне никогда не было понятно, каким образом становятся популярными всевозможные толкователи очевидных вещей. И ладно бы дело касалось только сложно-витиеватых смыслов песен, скажем, Бориса Гребенщикова. Уж там точно надо иметь «серьёзный бэкграунд» (читай: глубокие познания) с трудами Кастанеды и Лао Цзы, течениями всех веток индуизма и это не говоря уже о широчайшем кругозоре в различных видах и стилях музыки. Но при этом, на вопросы типа «О чём Ваши песни, Борис Борисович?», Гребенщиков хитро щурясь и испуская свет в конце концов даёт понять, что «всё что я хотел сказать — я сказал в своих песнях, а уж если кто-то видит там что-то своё — к тому я не причастен».
С пресловутой песней «Перемен!» Виктора Цоя — диаметрально противоположная ситуация. Напомню, что этот, без сомнения яркий и пульсирующий энергией номер, появился в 1985 году, когда маховик Перестройки ещё не только окончательно не перемолол великую некогда державу, но и вообще не был запущен. Впервые песню презентовали публике в 1986-м и быть бы ей «одной из многих» в обойме группы КИНО, но не без упомянутого выше Гребенщикова, вмешался «его Величество Случай». На том самом концерте, где «Перемен!» прозвучала впервые (это был четвёртый фестиваль Ленинградского рок-клуба) по наводке Бориса Борисовича оказался московский кинорежиссёр Сергей Соловьёв. Оценив потенциал группы КИНО в целом и песни «Перемен!» в частности, режиссёр предложил сходу сделать её финальным саундтреком своего будущего фильма, которому было суждено войти в историю, как «АССА». Было только одно условие — не исполнять больше её со сцены до премьеры фильма. Музыканты КИНО охотно согласились, посчитав, что это неплохо поможет им с известностью и не ошиблись. Специально для фильма была сделана студийная запись «Перемен!». Потом, уже отдельно, для сборника «Последний Герой» она была перезаписана во Франции ещё раз. Фильм вышел в 1988-м, а французский пресс пластинки — в 1989-м (российские издания вообще «смогли» первый раз только в 1991-м). Вот эта временная задержка и стала тем фактором, который исторически совместил Perestroyka с песней «Перемен», сделав их на подсознательно-ассоциативном уровне неотделимыми друг от друга.
Но Бог с ним, с первым восприятием, хотя и не деваться никуда от факта, что первое впечатление — самое сильное. Однако, что же сам Виктор Цой хотел сказать этой песней? И тут продуманно и хитро «вступают в игру» ТОЛКОВАТЕЛИ. И как же они толкуют сие музыкальное произведение? Тут просто букет эмоций: и крах империи-то Цой предвидел, и тайные-то смыслы там зашифровал, и КейДжиБи-то его с автобусом насмерть столкнул, поскольку слишком вольнодумным и протестным был этот по-народному популярный музыкант… На любой вкус — выбирай!
При этом, почему-то не особо распространён тот факт, что сам Виктор Робертович неоднократно и совершенно в открытую говорил прессе о том, какой он действительно вкладывал смысл в строки «Перемен!». Как автор. И никаких велеречивых туманностей в его ответах не наблюдается, в отличие от того же Гребенщикова.
Если кратко, то:
1. Песня не несёт никакого протестно-политического смысла.
2. Призыв к переменам был направлен исключительно внутрь лично себя.
3. Ответственным за конечный вид фильма «АССА» является исключительно режиссёр.
4. В качестве дополнительной помощи для увеличения популярности группы КИНО фильм «АССА» несомненно сыграл свою роль, хотя исполнение в конце картины песни «Перемен!» выглядело «как вставной зуб», т.е. довольно неестественно.
И если в своих оценках фильма «АССА» Цой хоть как-то сглаживал углы, то, например, барабанщик КИНО Георгий Гурьянов не особо стеснялся в выражениях, нелицеприятно выражаясь о фильме в целом.
Но песня, ушедшая в народ, уже жила сама по себе. Она была символом августовского путча в 1991-м, символически звучала параллельно с обстрелом Белого Дома в 1993-м, да и после всего этого, какую массовую демонстрацию ни возьми — практически везде, срывая глотки на хрип, нет-нет да и найдётся энное количество людей, из-за которых потом десятилетиями живёт стереотип про «рок — музыка протеста».
И поражённый этим открытием, я резко перестал стучать по клавишам. Нет, так и не появилось во мне желание подводить какие-то витиеватые умозаключения и махать притянутыми за уши выводами, в угоду сиюминутно-популярному тренду. Какой из меня толкователь, ежели все выводы лежат открыто на поверхности — только бери. Поэтому, скомкав очередной виртуальный «вордовский» лист и выбросив его с концами в «корзину», щёлкнул правой клавишей «мыши» и выбрал «очистить». Не будет никакой статьи про Цоя сегодня. Глупо ждать перемен там, где их уже не будет никогда.
