Интернациональный блюз родом из Израиля

В который раз поражаюсь, что границ для музыки не существует. А хорошая музыка ещё и объединяет людей, встречу которых никакая Её Величество Судьба бы не смогла организовать, будь у неё хоть все нити судеб людей этого мира, если бы не музыка.

С, не побоюсь этого слова, героем сегодняшнего интервью мне случайно довелось познакомиться лет десять назад. Вернее, если быть точным, ему со мной. Память уже стёрла все причинно-следственные связи и предпосылки к этому событию, но факт остаётся фактом: автор музыкальной колонки на «Сенсаций.Нет» Василий Виноградов (т.е. я) и один из ведущих блюзовых гитаристов Израиля Даниэль Криман, могут позволить себе с удовольствием и вполне по-приятельски побеседовать «о всяком».

Даниэль Криман — гитарист израильского коллектива «SOBO Blues Band», играющий в манере малопривычной даже для апологетов жанра. В его руках добро-гитара с «открытым» строем, на шее закреплен специальный держатель для губной гармошки, а на лице всегда улыбка довольного кота.

— Видя и слыша, как легко ты управляешь всеми фигурами речи русского языка в своём разговоре, приходит на ум, что…

— Да, родился в Ленинграде, вырос в Купчино, это такие окраины в те времена были. Рядом жил Виктор Цой и другие герои Ленинградского рок клуба, но я был младше и с ними не общался.

Папа купил бобинный магнитофон и вертушку и мы с братом росли под звуки джаза: Каунт Бэйси, Сачмо (Луи Армстронг), Оскар Питерсон, Глен Миллер, Дэйв Брубек и т.д. Так что свинг я слышал с младенчества.

Бабушка занималась с нами английским с пяти лет, плюс дома часто звучало BBC в оригинале и мы впитали английский язык настолько, что в школе его почти не учили.

Классе в 5-м мы с братом начали слушать Битлз и решили играть в группе. Чуть позже стали брать уроки фортепьяно, года три я играл гаммы, потом перешёл на трубу. Гитару же мне подарил дедушка на двенадцатилетие, акустическую, завода Луначарского. Играть на ней было очень сложно — толстые струны высоко от грифа — приходилось мозоли с пальцев бритвой срезать, но я не сдавался!

В старших классах я уже вовсю играл с группами на дискотеках, а на первом курсе стал ездить на разные рок-фестивали в Прибалтику и Москву. Но все эти группы, да и никто вокруг не интересовался блюзом, как мне казалось. Конец 80-х, начало 90-х, перестройка, рок-протест — все это меня не очень занимало. Мне хотелось играть блюз, как на пластинках у Мадди и у Джон Ли Хукера…

Зимой 91-го я зашел в Ленинградский рок клуб, были там в то время такие тетрадки, где все оставляли свои телефоны: кто с кем и что хочет играть. Там я нашел только желающих играть панк, хард-рок и хэви-метал. Был единственный телефон блюзмена, я набрал и попал к своему другу, с которым мы уже успели блюз поиграть.

Узнал его голос и говорю: “Я беру билеты в Тель-Авив, тут блюз играть пока не выходит …”

Так зимой 92-го я оказался в Иерусалиме.

— И каким было начало пути в новой во всех смыслах стране?

— Как только потеплело, я начал играть на улице в центре города. Я верю, что нет лучше музыкального образования для блюзмена, чем уличная игра — и сценические навыки, и практика, и закалка, и всякие новые знакомства — все это без улицы сложно получить. Но я не настаиваю — у каждого свой путь.

И вот живя в Иерусалиме, я свел знакомства с англоговорящими музыкантами, и довольно скоро начал выступать в маленьком баре «Mike’s Place», где в 1995 встретил своего partner in crime (напарника).

— Расскажи о нём. Это была, понимаю, судьбоносная встреча.

— Ассаф родился в Хайфе, но в 4 года был увезен в Нью-Йорк, где и вырос и окончил школу, так что он скорее американец, чем израильтянин. Он рос на классике американского рока и блюз до нашей встречи не слушал. В музыкальном плане мы с первого же аккорда срослись, ничего не надо было ему объяснять, все игралось “в кассу”, и это очень облегчало работу. И еще он фанател от «Роллинг Стоунз», так что блюз он «как бы» уже знал через них.

— Вы выступаете в формате трио. Про Ассафа — бас-гитариста, который поёт, ты уже только что сказал. А кто третий участник?

У нас несколько барабанщиков, с которыми мы играем концерты. Но могу сказать чётко — с барабанщиками нам всегда везло. Или им везло с нами. Согласись, если бас с гитарой сидят мертво друг с другом, то все, что остается барабанщику — это «попадать». Долгое время мы играли с американским барабанщиком. Фиш родился в Нью-Йорке и естественно он давал нам тот фанковый грув, которому можно научиться только за океаном.

— Почему блюз и почему английский язык? По моим обывательским стереотипам, Израиль довольно консервативная страна в плане культуры. Нет, я понимаю, что не клезмером единым вы там живы, но на первый взгляд это как если бы в России начали на полном серьёзе петь китайскую попсу. Разубеди меня!

— Да, тебе стоит к нам в гости съездить хоть разок!

— С какой же это целью?

— У нас здесь своего рода плавильный котел, в котором зарождаются будущие лидеры мировых культурных, технологических, модных и музыкальных направлений. Думаю, только Нью-Йорк способен конкурировать с таким многообразием.

Тут живут выходцы из почти всех Европейских стран, из Америки и Канады, из Йемена и Марокко, из Египта и Ирака, из России, Украины и Белоруссии, Грузии и Армении, из Африканских стран тоже… Есть Эфиопская диаспора, есть Южно-Африканская, есть Таиландцы и Филиппинцы, даже местные цыгане имеются…

Учитывая то, что страна была под британским мандатом еще не так давно, знание английского тут почти поголовное (в сравнение с Россией или Францией).

Так что петь песни на английском здесь вполне уместно и можно, тут любой таксист говорит свободно по-английски.

Я думаю, что блюз надо исполнять на языке оригинала, на языке тех, кто все это придумал. Также как и русские народные песни нет смысла переводить на другие языки.

Есть стили, где это возможно, например, мне кажется, что можно петь рэп, французский шансон, регги — по-русски. Но с блюзом это не работает, на мой взгляд…

— Поясни, что ты имеешь ввиду.

— Думаю, тут дело в ментальности черных блюзменов, у них грусть и радость способны сосуществовать, а в русской культуре либо радость бескрайняя, либо тоска смертная… Блюзовый лад — он не мажор и не минор — он где-то между.

Если рок-н-ролл все же покорил Россию от Москвы до Сибири, с блюзом этого не случилось. Иначе бы сегодня весь русский рок играл бы «те 3 аккорда», а не «эти 3 аккорда».

— Ну, хорошо — с музыкальным направлением разобрались. Каково это было начинать регулярно играть блюз в такой небольшой стране? Концерты сразу же пошли или долго пришлось пробиваться в клубную жизнь? Какой уровень известности в Израиле у вас сейчас, спустя столько лет?

Когда я начинал, в Иерусалиме никто не играл блюз, да и во всем Израиле мало кто им интересовался. В 90-х израильский рок переживал возрождение, и все играли рок и гранж. Последние 10-15 лет блюз начал набирать популярность среди израильтян, т.е. не англосаксов.

Мы начинали с Ассафом играть в том самом маленьком клубе «Mike’s Place» в Иерусалиме, где познакомились когда-то. В какой-то момент Ассаф стал хозяином этого бара, а в 2000-х к нему присоединились его брат и компаньоны. После этого «Mike’s Place» даже начал открывать филиалы в других городах.

— Ого! Прямо национальная сеть блюз-баров. И как — бизнес пошёл?

— Изначально место было задумано как американский бар с бесплатной живой музыкой для туристов и для тех, кто любит именно такой отдых.

Но довольно долго бар и SOBO, воспринимались как что-то чуждое, для туристов и маргиналов.

Даже когда мы переехали на море в Тель-Авив и бар был каждый вечер набит до отказа, все равно местные израильтяне в массе своей ничего о нас не знали.

В апреле 2003 в бар у моря пытались зайти два террориста, охранник Ави не впустил их, заподозрив неладное. Тогда один из них привел бомбу в действие. Погибли три человека и сам террорист. В этот вечер в баре был джем-сейшн на сцене, толпа народа на танцполе и при этом команда документалистов снимала фильм о «Mike’s Place».

После этой трагедии вся страна узнала про «Mike’s Place», он стал символом свободы, любви и рок-н-ролла. Когда бар был восстановлен, на открытии собралось огромное количество народу. “Mike’s” перестал быть местом для туристов, и стал одним из главных баров с живой музыкой в Израиле.

Мы до сих пор (до начала пандемии) играем там раз в месяц — там наш дом.

— С какого момента вы стали выезжать за пределы Израиля? В какие/какую страну была первая гастроль?

— Первый раз мы выехали за пределы Израиля в 2002-м в Санкт Петербург на блюзовый фестиваль Дельта Невы. Так получилось, что я вернулся в свой родной город через 10 лет с «SOBO».

— Какая поездка за все годы была самой запоминающейся?

— Самой запоминающейся поездкой, конечно можно назвать наше участие в интернациональном блюзовом конкурсе в Мемфисе в 2017-м. Мы были первыми, кто представлял Израиль в Америке на этом конкурсе еще в 2004-м. С тех пор «Израильское Блюзовое Сообщество» стало посылать туда артистов каждый год.

Конкурс работает так: в каждом филиале блюз-ассоциации в регионах проводят конкурсы, кто поедет в Мемфис. В итоге со всего мира прилетает 250-300 отобранных коллективов и участвуют в конкурсе, который состоит из трех этапов и финала.

Сначала ты играешь в маленьком клубе для разных судей две ночи подряд, потом, если ты проходишь в полуфинал — еще выступление. Если тебе везёт и ты прошел полуфинал, тебя ждет Театр «Орфеум». Место, где проходит финал — старинный зал (1928 г. п.), где выступали все: от Боба Дилана до Тони Беннета…

— Серьёзный уровень! И какие эмоции преобладали в душе в тот момент?

— Мы не особо сильно волновались, летя в Мемфис. Во-первых, мы уже были там на конкурсе в 2004-м и знали как там все работает. Во-вторых, мы были в отличной форме после туров в Сибири, Европе и Израиле. У нас был опыт работы в любых условиях, на любых сценах и с любой аппаратурой.

Сказать честно, я лично просто летел вдохнуть воздуха на Биил-стрит, выпить бурбона и послушать весь цвет современного блюза, не рассчитывая ни на какие призы. Летя в самолете из Нью-Йорка в Мемфис, я и подумать не мог, что через 4 дня окажусь на сцене Театра «Орфеум»…

— Наверняка, яркие воспоминания!

— Наше пребывание в столице Блюза я помню смутно: в перерывах между собственными выступлениями и концертами других артистов (с 17:00 до 01:00) мы успели сходить на поклон к Великой Миссисипи, — может это и принесло нам удачу, кто знает… Но после концерта в полуфинале, мы реально перестали волноваться, поскольку нам уже было все равно.

Помню мы прошли по всем барам на Билл-стрит и напились крепко, думая что для нас закончились все конкурсы. Но не тут-то было! Все, кто следил за оглашением победителей, начали узнавать нас на улице и обнимать, — оказалось мы прошли в финал! Это был один из самых трогательных моментов в моей жизни, сложно словами описать что мы испытывали тогда…

— Вы неоднократно посещали Россию. Сколько городов удалось в итоге охватить? Каково это быть иностранными блюзменами в России?

— Москва, Санкт Петербург, Воронеж, Саратов, Ульяновск, Архангельск, Вологда, Орел, Брянск, Барнаул, Екатеринбург, Томск, Нижний Новгород, Кемерово, Красноярск, Новосибирск, Академгородок, Новокузнецк, Казань, Тюмень, Сургут — наверное не полный список, но вполне достоверный.

Мне очень нравилось ездить по России, потому что я себя чувствовал своим везде, и мог быть переводчиком для своих парней. Да и публика очень хорошая, те кто ходит на блюзовые концерты, не важно в каком городе, все были открытыми и радостно нас принимали.

— А в каких странах, кроме Израиля, России и Америки доводилось ещё выходить на сцену?

Мы играли в Грузии, Чехии, Германии, Нидерландах, Польше.

В Америке требуют рабочую визу, и ездить турами нам остается только по Канаде.

К сожалению, Израиль окружен враждебными странами, что сильно ограничивает наши возможности выступлений вблизи от дома. Да и европейские страны не всегда дружелюбно встречают израильских артистов, так что нам приходится непросто искать концерты по всему миру. Одно радует: каждый раз как мы выступаем в новом месте, почти всегда нас приглашают еще раз.

Мой девиз: «Праздник это там где мы!»

— В России блюзовая тусовка, если не брать самодостаточных грандов вроде Евгения Маргулиса, «Чиж и Со» или Сергея Воронова (гр. «Crossroadz»), в основном играют кавер-версии известных хитов. Вы же в основном — своё. Почему так получается?

— Я не берусь говорить, что играют блюзмены в России — слишком давно я их не слышал, но уверен, у каждой команды есть и свой оригинальный материал. Нам же с самого начала было важно писать именно собственные песни, так что уже на первом альбоме было семь оригинальных композиций и три блюзовых стандарта. Каверами я бы их не стал называть. «SOBO» никогда не играли кавера, поскольку повторять «один в один» хиты нам кажется скучным и бесполезным. Мы белые музыканты и было бы смешно пытаться петь как черные изобретатели блюза. Нам больше по нраву пример «Роллингов», которые смешали кантри и блюз, тем самым придумав свой стиль, ставший сегодня эталоном популярной музыки.

Мне повезло, Ассаф пишет отличные тексты, владеет безупречно языком — это еще одна причина все петь по-английски.

Сам я слишком самокритичен, и владея отличным разговорным языком, все равно не готов петь со сцены по-английски. Если и петь белому человеку негритянский блюз, то хотя бы без акцента.

— Поскольку, блюз — это стабильное в спросе от зрителей музыкальное направление, но понятное дело, что больших денег там не крутится. Отсюда вопрос — вы больше альтруисты и любите блюз, или это какой-то хитрый расчёт?

— «Бесплатно только птички поют!», как говорил Шаляпин. Нет, мы не альтруисты, но мы и не бизнесмены от музыки. Играем то что нас заводит, то, от чего нас прёт, и мы делаем это хорошо. Так что я считаю, что любой труд должен оплачиваться.

Но если тебя интересуют детали, я расскажу тебе как я выбираю гиг (концерт).

— Спрашиваешь! Конечно расскажи.

— Я использую правило трех «К»:

1. Кесеф (деньги),

2. Кавод (респект),

3. Кэйф (кайф).

Для того чтобы я согласился играть надо наличие хотя бы двух «К». Например, денег мало платят но есть отличный фестиваль, будет куча друзей и съемка на ТВ.

Или еще: денег много, но надо лететь далеко и долго, но перед концертом будет показ женских мод…

Короче, никогда не бывает так, что только деньги решают будем мы что-то делать или нет. И это относится к любым действиям, не только к нашим концертам.

Музыка и деньги живут совершенно в разных вибрационных реальностях, они не пересекаются. Музыка тонка и стоит рядом с молитвами, а деньги тяжелые, им никак с музыкой не пересечься. Так что я эти два понятия не смешиваю.

Честный труд должен вознаграждаться, концерт это всегда больше чем просто музыка, это тяжелая работа: фокусы, чечетка и цветной пердёж!

---

---

Дискогорафия «SOBO Blues Band» c пояснениями Даниэля Кримана.

“Southbound Train” (2002) СЛУШАТЬ

Первый студийный альбом с барабанами мы выпустили в 2002-м.

Назывался он «Southbound Train», записывали мы его прямо в “Mike’s Place’, но доводили до ума уже в студии.

На самом деле изначально наша группа называлась «Поезд на Юг» (Southbound Train). Я взял это название из песни Мадди Вотерса. Во времена депрессии черное население стало мигрировать на север в поисках работы, так что дом остался на юге. “Поезд на Юг” символизирует возврат к корням, домой.

Название хоть и хорошее, но длинное, сложно выговорить, и наши поклонники на концертах начали скандировать «СОБО, СОБО!». Так и осталось в итоге…

“Shooba Do” (2007) СЛУШАТЬ

Альбом «Шуба Ду» включил в себя как песни на английском, так и оригинальный материал на иврите. Нам захотелось проверить как будет звучать «SOBO» на родном всем израильтянам языке. Конечно, невозможно петь стандартные блюзы не по-английски. Так что нам пришлось искать немного другие формы, близкие скорее к блюз-року и фанку.

В наших поездках по миру мы стараемся всегда вставлять в программу один номер на иврите. Людям интересно услышать вдруг незнакомый язык со сцены, это интригует. Важно не петь больше одной песни на иврите!

“Catfish Boogie” (2013)

“Catfish Boogie” наверное самый любимый мой альбом. Тут мы действительно вложили больше сил, чем в предыдущие альбомы: и в написание песен, и в продюсирование, и в студийную работу. Результаты себя оправдали. Песни получились разноплановые, легкие для восприятия и запоминающиеся. В этот раз мы отказались от иврита и записали все на английском. Если первый альбом состоял из тех песен, которые мы играли годами на концертах, то тут мы сочиняли новые песни в студии, и уже потом играли их на концертах годами.

 

“Single Barrel Shuffle” (2017)

Этот альбом сочинялся на дороге — мы очень много ездили в 2017-м, и было время писать песни в основном только в аэропортах и гостиницах. На этот раз нам захотелось записать совсем блюзовый альбом. И сделать это максимально приближенно к живому звучанию, без наложений инструментов и заметного продюсирования — как если бы слушатель зашел в клуб, а там мы на сцене!

Последние годы нам довелось играть туры с разными американскими и европейскими блюзменами, и часть песен навеяна этими встречами.

В этот раз мы работали с безумно талантливым молодым израильским барабанщиком Эденом Бахаром. Это с ним мы проехали от Москвы до Сибири, снискали славу в Мемфисе и покорили Канадские снежные просторы. Его молодой задор вдохнул свежий дух в нашу музыку, и альбом получился на редкость живым, как нам и хотелось.