Ностальгия, как часть действительности, переходящая в реальность. Читайте на «Сенсаций.Нет» интервью с апологетом аналоговой звукозаписи и ламповой аудиотехники Вадимом Марковым.
Ни у кого не вызывает удивление и отторжение такое явление, как, скажем, реконструкторы. «Ледовое побоище», «Бородино», «Курская дуга» — вариантов множество, согласно увлечённости, вовлечённости и кошельку человека, ввязавшегося во всё это. К подобным явлениям можно легко отнести и аниме-косплеи по какой-нибудь модной японской манге, конвенции по «Звёздным войнам» или «Гарри Поттеру». И пусть в первом случае люди основывают свои действия на реальной исторической канве, а во втором всего лишь следуют выдуманному сюжету книги-бестселлера, делается это с простыми человеческими целями — почувствовать себя нужным среди людей схожих увлечений и образа мыслей. Или чтобы просто быть счастливыми.
Герой сегодняшнего интервью своей любовью избрал 60-е годы прошлого века, когда бум джазовых биг-бэндов уже прошёл, рок только начинал формироваться, музыку записывали на плёнку, а издавали на виниловых пластинках.
Встречайте: Вадим Марков — радио-инженер, звукорежиссёр и музыкант в одном лице. Его «широкая известность в узких кругах» связана в первую очередь с основанной им же полностью аналоговой студией звукозаписи «Magneton Studio».
Сенсаций. Нет: Расскажи, пожалуйста, как ты пришёл к музыке вообще.
Вадим Марков: Мне с детства нравились «Битлз» и нравились девушки. Чтобы нравиться девушкам надо было либо много подтягиваться и всех бить, либо играть на гитаре в своей группе. Я выбрал второе и очень быстро обнаружил, что вокруг есть много по настоящему способных к музыке ребят, а сам я как-то не особо игрец.
Однако, я слушал папин ламповый магнитофон и приходил в полный восторг!
Затем брал в руки гитару и… восторг улетучивался. Понадобилось пол-жизни, чтобы разобраться в себе и расставить свои желания так, чтобы восторг от жизни и работы был всегда.
Теперь у меня есть ламповая студия, записывающая на пленку, любимая жена — прекрасный звукорежиссер, свое производство ламповых приборов и… я играю в хорошей рок-группе «The Thunderbeats»!
Сенсаций. Нет: А почему именно аналоговая студия? Ведь время диктует и подталкивает пользоваться только «цифрой».
Вадим Марков: Природа звука прекрасно поддается описанию в физике и математике, а вот то, что этот звук делает в человеческом мозгу, описать практически невозможно. Не бывает «правильного» звука. Конечно есть простые критерии и технические рамки, обозначенные еще в шестидесятые, при не соблюдении которых любая бабушка поймет, что система звучит плохо. Но вот «правильного» звука нет! О
Одни любят слушать тишину и пространство, другие плотность и насыщенность, кто-то любит мелодичность и вовлеченность, а кто-то хороший кач, ритмичный пульс и плоский звук. Кто-то слушает Pink Floyd, а кто-то, как я — Sonics.Теперь про аналог. В современном мире часто поют хвалу аналогу те, кто им торгует или покупает за большие деньги в виде винила или катушек. Это объяснимо. Мы всегда любим отличаться чем-то от других. Есть люди, которые потратив очень значительную сумму на домашний «Studer» (марка магнитофона высокого класса качества — прим. авт.), чувствуют свою элитарность. Это психология и вообще не про звук. Звуковые слепые тесты на не заинтересованную аудиторию очень часто убивают мифы о том, что пресловутый «Штудер» звучит лучше хорошего цифрового источника.
Тем не менее я обожаю аналог! В звукозаписи люблю его за ограничения возможностей, которые он накладывает на музыкантов. Я считаю, что современные цифровые студии совершают огромную ошибку, когда из средней музыкальной группы делают профессионально звучащую. Цифра позволяет все где надо дотянуть, подставить и выровнять. Конечно музыканты не против и даже хотят этого, но мы получаем миллионы абсолютно одинаково хорошо звучащих записей.А где же та вся неуловимая лажа, которая и является жизнью? Ранние записи русского рока — это же кайф! Ты репетируешь максимально, потом приходишь и записываешь то, насколько потрудился и аналог не позволит тебе много править.
Теперь о звучании. Сто процентов музыки, которую люблю я, записано на пленку. И конечно же я люблю только этот звук, со свойственной ему неточностью, искажениями и определенной расплывчатостью низов. Но это не значит ничего. Человек выросший сейчас и слушающий современный звук, созданный в «цифре», не понимает моей любви! Конечно, я мечтаю, что винил будет в каждом доме и катушечные магнитофоны в каждой семье, но я еще надеюсь на изобретение машины времени (конечно же улыбается в этом месте — прим. авт.).
Сенсаций. Нет: Были ли трудности в реализации этого необычного проекта аналоговой студии?
Вадим Марков: Трудности есть всегда. Прежде всего в Москве тяжело найти помещение, аренда которого приемлема для не коммерческой студии (Magneton — именно такая студия, поскольку по сути не кормит мою семью). Совместить вместе недорогую аренду, хорошую доступность и тишину вокруг практически невозможно. Мы жертвуем последним.
Но главная трудность состоит в том, что аналоговую аппаратуру надо постоянно контролировать. Наша студия достаточно сложный комплекс разных железяк: микрофоны втыкаются в старинные предусилители, потом их сигналы попадают на эквалайзеры и компрессоры, потом уже записываются на многоканальный магнитофон. На стадии сведения в аналоговой среде, добавляется еще древний микшерный пульт, эхо-устройства и еще один магнитофон. И это все достаточно старо! Мы регулярно что-то чиним. В нашей контрольной комнате нет ни одного цифрового прибора, кроме, собственно, компьютера для оцифровки.
Сенсаций. Нет: То, что это некоммерческий проект ты уже обозначил, но он хотя бы самоокупается?
Вадим Марков: Как уже говорил выше, студия нам не приносит доход, на который можно жить. Она существует, как маленький островок в океане коммерции, островок жизни среди авторитетов «знающих, как правильно». Нас очень легко «обосрать» хотя бы за отсутствие окна из контрольной комнаты звукорежиссёра к музыкантам, а также за незаглушенные кирпичные стены. Но, именно из-за того, что у меня и жены студия не источник существования, мы можем делать все, как хотим и как любим. Важно, что в мире вышло уже около тридцати пластинок с записями, сделанными на «Magneton». Нас этот факт греет и заставляет заниматься аналоговой записью дальше.
Еще моя группа «The Thunderbeats» всегда имеет возможность записываться и не смотреть на стрелки часов. Ну, а зарабатываем мы малосерийным производством ламповых эквалайзеров «Magnetec EQp», клонов знаменитых эквалайзеров «Pultec». Один из них трудится и у нас на студии. Это очень интересное и непростое дело, есть китайские клоны за мало денег, есть образцы от известных фирм, за много денег, мы — посерединке. Собрать этот эквалайзер красиво и хорошо, по старым технологиям (многие хотят, чтобы клон был и в монтаже близок к оригиналу) — полдела, а вот получить от всех поставщиков все детали вовремя — целая проблема. Плюс еще эти чертовы локдауны…
Сенсаций. Нет: А можно поподробнее про пластинки и вообще, насколько востребована сейчас аналоговая запись и издание музыки на физических носителях?
Вадим Марков: Ха-ха, правильно мне было сказать, что вышло около 30 тиражей пластинок с нашими записями! А вообще, ситуация с продажей этих тиражей весьма интересна. На каждом углу написано, что винил испытывает ренессанс в тиражах и продажах.
Это так, но касается все это реально известных исполнителей — тех, чье имя знают многие. Если еще десять лет назад, когда виниловый ренессанс уже бушевал, продавались пластинки с записями из топовых студий с очень хорошим звуком. Сейчас же переиздают и «Гражданскую оборону», и всякий русский говно-рок (ничего не имею против, обозначаю так стиль) и его купят.
Общее ощущение от возможности подержать музыку в руках нравится людям. Много споров среди покупателей виниловых пластинок на тему звучат ли новодельные альбомы, матрица которых нарезана с «цифры». Я ответ не знаю и сам пластинки не слушаю. Заводы, производящие винил, завалены заказами не только фирм зарабатывающих на известных записях. Огромное количество нового винила — это записи новых малоизвестных групп. Конечно же, их продажи не так высоки.Правило простое: если группа играет много концертов и на нее ходят, то она сможет продать свой тираж и заработать. Моя группа «The Thunderbeats» еще до этого чертового коронавируса ездила на гастроли в Испанию. Пластинки разлетелись очень быстро. Если же вы сидите на попе ровно, то и тираж будет лежать у вас под кроватью.
Но я сам, как сказал уже, не слушаю винил. Гораздо интересней, это ренессанс продажи качественно записанных катушек! Очень популярна тема покупки катушек, записанных с мастер-лент, но они и стоят, как чугунный мост.
Тут надо немного сказать про винил, но в меня полетят камни от его поклонников… Винил не является точным отображением той музыки, которую записали музыканты и, особенно, рок-музыканты. Он может там «тёплый и живой», но его неискоренимый физический недостаток хотя бы в том, что на два независимых стерео-канала у винила одна дорожка. В результате мы имеем проникновение канала в канал с уровнем 20-30 децибел. Панорамирование и пространство от этого абсолютно меняется.
У магнитной ленты такого нет. Плюс конечно все эти выскребания резцом штамповочных матриц не добавляют точности в регистрации звука. Если хотите реально помеломанить — покупайте катушки! Но это шутка — правил нет. Сейчас каждый волен развлекать себя любым способом. Просто не забывайте, что помимо носителей, ламп, золотых проводов, аналога и цифры, есть еще и просто музыка.
Сенсаций. Нет: А что было, в итоге, раньше — курица или яйцо… в смысле — студия или группа?
Вадим Марков: Без группы «The Thunderbeats» не было бы ничего. Мы вместе играем аж с 1994 года. Долгий и сложный музыкальный путь — это про нас. Из важных моментов: с 2001-го я и наш барабанщик Олег Песков играли вместе в группе «The Crushers». D 2001-м году мы записали альбом «Glory Of the Day» и он был издан компанией «СОЮЗ» на CD.
Альбом записывали на студии в Люберцах и именно там я впервые увидел и почувствовал, как работает многоканальный пленочный магнитофон. Все сводилось в цифру, применялось очень много компрессии, у магнитофона было 16 каналов, мы заняли их все, что для гаражного рока явный перебор. Звук получился слишком зажатый, перенавороченый в рамках трех аккордов. Эти записи еще можно найти в интернете.Потом я долго копил и чинил разные аналоговые девайсы, однако только в 2010 году, познакомившись с моей женой Милой, мы с ней вместе сделали студию «Magnetone» для записи группы «The Thunderbeats». Там весной 2011 года записали нашу первую «семерку» (маленькая пластинка 7 дюймов в диаметре — прим. авт.) и полный альбом «66». Вот тут я по настоящему получил то удовольствие, которое и продолжается до сих пор. Писали все на 8-ми канальный магнитофон «Otari», сводили дорожки в аналоге на четверть дюймовую пленку. Звук получился легкий, живой, ничего лишнего. Все как мы любим, а мы любим шестидесятые.
Альбом сразу нашел издателя. Возможно что-то из тиража еще где-то удастся найти в продаже. Вот дальше и началась полная история нашей студии, помимо «The Thunderbeats», к нам пришло много фанатов чисто аналоговой записи. За десять лет сменили несколько разных помещений. Где-то было прекрасное эхо, а где-то получалась своя дача в Москве. В каждом помещении своя прелесть, в каждом получался разный звук и сейчас мы с женой понимаем, что не знаем, где было лучше. В этом и есть основная прелесть — аналоговая запись она всегда разная, вроде и есть какие то законы, но человека в ней гораздо больше чем в цифре.Сейчас вот еще решили сделать маленький магнитофонный музей или селфи-зону на студии. Благодаря одному небедному человеку, я взял на реставрацию несколько старых и редких магнитофонов. Дело это не простое и долгое. За 70 лет жизни магнитофоны потеряли очень много от первозданного вида. Ну, и параллельно с реставрацией аппаратов для будущего владельца, я ремонтирую всякие гораздо менее редкие магнитофоны, они и составят нашу селфи-музей-зону. На них можно будет заценить, как звучит не hi-end аналог, а самый первородный тип аналогового искусственного звука. Это очень кайфная и необычная штука для современного мира, где даже самая дешевая блютуз-колонка звучит отлично.
Сенсаций. Нет: А много групп подобных вашей в Москве? Ну, которые «из 60-х» по духу.
Вадим Марков: К сожалению, по моему ощущению, время когда дух 60-х, как будто снова возродился, прошло. В Европе волна реюнион-групп, играющих в стиле шестидесятых, была в 90-е годы. До нас эта мода докатилась в «десятые» и сейчас она плавно изменилась на любовь к 80-90-ым.
Примерно в 2010-м я знал много групп, которые играли в стиле «60s revival» в России. Теперь их нет, многие музыканты растят детей и работают на свои кредиты. Кто-то играет, как им кажется, «более взрослую музыку».
Раньше мы с женой делали вечеринки под названием «Другие 60-е», а сейчас не можем найти группы в этой теме. Да и фиг с ним! Всему свое время. Парни и девушки с гитарами и барабанами всегда будут что-то шуметь, и красиво, и концептуально… а потом продавать свою гитару на «авито».
Мне лично хорошо, что «за бугром» тусовка по шестидесятым живее всех живых. Средний возраст там только — полтинник.
По-настоящему увлечённые чем-либо люди всегда заслуживают уважения в первую очередь за отсутствие столь распространённой ныне бесцельности среди широких слоёв населения. Стоит искренне порадоваться за студию «Magneton» и за всех людей к ней причастных, готовых во имя музыки хранить традиции первобытного лампового звука, сберегая делом дух эпохи «того самого рок-н-ролла из 60-х».
