Мы устали от фейков, которые выдают за «сокрытие властями правды». Ужасно то, что таким образом все забывают о первопричинах трагедии. Постоянный автор «Сенсаций.нет» Анна Мироненко напоминает о том, почему в Кемерово фраза «никто не хотел плохого» звучит не как оправдание. Это приговор.
От редакции: Складывается такое ощущение, что сознательные вбросы о том, что «на самом деле погибших в разы больше, нам всё врут» (а ничем иным они не являются), уже десятки раз разоблаченные и опровергнутые всеми, кем можно, делаются для того, чтобы умолчать истинную проблему — причины трагедии. И это действительно похоже на спланированную кем-то акцию. Просто хотелось бы напомнить: погибли десятки людей, взрослых и детей. Это настоящая трагедия и нельзя ее искусственно замалчивать, пытаясь переключить сознание людей на несуществующие «факты» о «сокрытии количества жертв».
Анна Мироненко: Одна закрыла дверь на ключ, чтобы во время киносеанса дети не ходили туда-сюда. Второй от испуга отключил пожарную сигнализацию. Третий в здании бывшей кондитерской фабрики быстренько и по дешевке соорудил торговый центр. Четвертый одобрил проект, в котором система безопасности оставляла желать лучшего.
Пятый построил с явными нарушениями, без эвакуационных выходов. Шестой пришел с пожарной проверкой и за долю малую подписал все документы. Потом доложил своему начальству, что в «Зимней вишне» все хорошо. А тот — своему. Это та информация, которая сейчас по крупицам собирается из всех источников. Думаю, что дойдет дело и до еще одного фактора — материала, из которого были изготовлены конструкции и поставщика такового…
Все дошло до губернатора, который, может, когда-то и имел заслуги перед отечеством, но за 20 лет власти постарел, обмяк и превратил область в феодальное княжество, рассадив по всем ответственным постам своих родственников, друзей и партнеров. А потом не поехал не место трагедии, не захотел, испугался, ноги не несли, не пополз на пузе. Или потому, что его кортеж, как пишут, мог помешать спасателям.
Если вообще возможна такая отговорка, то Тулееву пора на выход.
Все эти люди – не террористы. Они не спустились в метро с поясом смертника или бомбой в рюкзаке. В Кемерово не идет война, когда многочисленные жертвы можно хоть как-то объяснить. Это такие же граждане, живущие среди нас, они не желали зла людям, которые в выходной день пришли в торговый центр.
Они не хотели ничего плохого, тем более, смерти детей. Они не видели ничего такого в том, что сделали. И мы тоже всегда знали, как работает вся эта система, которая просто пропитана коррупцией и безразличием, но молчали. Есть гениальный фильм режиссера Юрия Быкова «Дурак», посмотрите, если еще не увидели, многое поймете: «Фактически, дом уже падает…»
Рано или поздно беда должна была случиться. Все ниточки сошлись в Кемерово, а могли бы в любом другом регионе России. В Москве, Петербурге, в Самаре, Кирове, Новосибирске, Тюмени, Омске, Красноярске, Великом Новгороде или в Ухте, потому что везде есть эти моллы, переоборудованные наспех бывшие заводы и фабрики, которые власти сбагрили бизнесу, чтобы глаза не мозолили. А для людей праздник и хоть какое-то развлечение. Везде, от Владивостока до Калининграда, есть эти многоэтажные коробки без окон, чтобы люди не считали время за шоппингом, с очень запутанной системой выхода, чтобы посетитель увидел как можно больше товара.
Сейчас по всей стране пройдут проверки ТРК, ничего другого мы и не ожидали. Но я хочу, чтобы они были настоящими, по всей строгости, не для галочки, пусть даже в ущерб бизнесу. И мы сами должны перестать быть такими беспечными. В школе мы учим всякие синусы, косинусы, теоремы и прочее, что подавляющему большинству никогда не пригодится в жизни. Но, получив аттестат, закончив вуз и выйдя во взрослую жизнь, мы не знаем, как вести себя при пожаре, как оказывать первую помощь, что можно, а что нельзя, когда человек попал в беду. Мы даже себе помочь не можем, не говоря уж о посторонних людях.
…Сегодня в Кемерово сгусток боли, но это только ее начало. Когда улягутся все страсти, заглохнет весь информационный смрад, пройдут митинги, родители погибших детей останутся один на один со своей трагедией. Они любят своего ребенка, вот его вещи, одежда, игрушки, кроватка, стол, за которым он делал уроки, учебники, тетрадки, исписанные неровным детским почерком. Они любят и ждут, но он уже никогда не придет. Он сгорел в торговом центре, задохнулся в дыму.
«Передайте маме, что я ее любила», — будет звучать эхом в сердце взрослого человека, потому что нет страшнее горя для родителей, чем похороны любимого малыша.
