Константин Лашкевич, глава крупнейшего лесопромышленного предприятия на Дальнем Востоке, RFP Group, выдвинул инициативу о возможности для коммерческих компаний приватизировать 2-3% лесных территорий страны. По словам главы предприятия, «можно было бы выделить климатические зоны наибольшего благоприятствования, занимающие лишь 2–3% от всей лесной территории России, и на них реализовать модель интенсивного лесопользования с правом собственности». Глава RFP Group полагает, что таким образом можно будет заниматься в том числе и интенсивным лесовосстановлением.
При этом, по словам Лашкевича, было бы правильно «дать возможность приватизировать такие земли, дешево страховать лес, закладывать его в банк, увеличивать его стоимость на балансе за счет прироста и привлекать деньги из отечественных и зарубежных фондов, как это делает Новая Зеландия, — дешевые длинные деньги для инвестирования в эту историю».
Стоит повториться, что идея, конечно, интересная. Тем более со ссылкой на опыт Новой Зеландии. Только вот сразу же возникает ряд нюансов. Во-первых, даже на уровне Википедии можно узнать, что правовое регулирование во вырубке лесов в этой стране сейчас является крайне жёстким. Более того, «все вырубки местных лесов на государственных землях прекратились в 2002 году, когда правительство во главе с лейбористами подтвердило свое предвыборное обещание прекратить вырубку». А почему? А потому, что к 1970 году в рамках приватизационных инициатив и прочих частных земель, под вырубку в этой стране осталось как-то не очень много собственно леса. То есть, говоря прямо, катастрофически мало.
Если говорить про российские лесные реалии, то тут вообще все более, чем неоднозначно. Во-первых, российские лесные угодья сейчас увеличиваются и без всякой приватизации. По данным экспертов, за последние 10 лет рост леса составил около 4,3 миллиона гектаров.
Однако, как рассказал «Сенсаций.Нет» эксперт из Центрального бюро информации Минприроды России, «лесной фонд вообще и товарный лес – это разные вещи. Тем не менее, даже приватизация 2-3% земли, если предположить, что приватизаторы будут добросовестно и качественно заботиться о древесине и лесовосстановлении глобально никак на ситуацию не повлияют».
«Сейчас перед лесным хозяйством страны стоят куда более глобальные проблемы. Это изменение климата, которое приводит, например, к сухим грозам. А значит и пожарам в самых труднодоступных местах. Ну, а товарная древесина горит вообще очень хорошо. А также, в силу климатических изменений происходит миграция вредителей, типа короедов и шелкопрядов, которые тоже любят товарный лес».
В самом прямом гастрономическом смысле. Ну, а поврежденный вредителями лес тоже сохнет, а впоследствии активно горит. По словам эксперта, в России в год горит примерно 3 миллиона гектаров, большинство из которых – это именно лесные территории. И в вопросе лесовосстановления нужен куда более глобальный и комплексный подход, а не какая-то частная инициатива по приватизации с целью лесовосстановления.
Чтобы было понятно, о каких цифрах идет речь, следует отметить, что на текущей момент лесные территории России — это 809 миллионов гектаров. И очевидно, что приватизация 16 или даже 24 миллионов гектаров никакой особой «погоды» в плане лесовосстановления не сделают в принципе. Хотя речь не идет даже о таких цифрах, поскольку, ясно, что господин Лашкевич имеет в виду именно территории с товарным лесом, которых элементарно меньше.
Но зачем тогда господину Лашкевичу озвучивать подобные инициативы? Есть мнение, что владение лесом в частной собственности для многих коммерсантов откроет новые схемы и определенные, не всегда законные, послабления в плане лесозаготовок.
Стоит напомнить, что президент РФ Владимир Путин поручил с 1 января 2022 года в России ввести полный запрет вывоза необработанных или грубо, только для вида обработанных, лесоматериалов хвойных и ценных лиственных пород. То есть, того самого товарного леса. Ну, а на своей земле, которая в частном пользовании, например, куда легче этот запрет «обходить». Так что, кажется, данная коммерческая инициатива совсем не про восстановление леса, а про прямо противоположные вещи.
