После заявления Владимира Путина 13 марта о том, что в целом от идеи перемирия Россия не отказывается, появился вал интерпретаций этой фразы российского президента с самыми причудливыми выводами. От очередных историй про «договорняк» до вполне предсказуемого нервного ответа главы киевского режима. О том, почему все эти реакции во многом надуманны, а Россия просто продолжает выполнять поставленные перед собой цели, в том числе и по денацификации Украины, а также о том, как денацификация выглядела в свое время в реальности, читайте в материале «Сенсаций.Нет».
13 марта, комментируя идею тридцатидневного перемирия, которое предложили России и Украине США, президент России Владимир Путин, отметил:
«Сама по себе идея перемирия правильная. Мы за. Но есть нюансы».
Нюансов, и довольно серьезных, много. Это и положение в Курской области, да и в принципе по линии боевого соприкосновения, а также опасение, что ВСУ используют передышку для укрепления позиций и перевооружения, чтобы далее затягивать военный конфликт. Среди других причин — отсутствие четкого понимания, кто и как технически будет гарантировать соблюдение условий и не допускать провокаций с украинской стороны. И многое другое.
Зеленский, что важно, на все это отреагировал вполне предсказуемым образом. Он, в частности, заявил:
«Сейчас мы все услышали из России предсказуемые, очень манипулятивные слова Путина в ответ на идею тишины на фронте — он фактически готовит отказ. Они там, в Москве, обставляют идею тишины такими предпосылками, чтобы вообще ничего не получилось или чтобы не получалось как можно дольше».
Про отказ, надо отметить, никто не готовит. Просто переговорный процесс будет долгим и сложным. Ну и, к слову, несмотря на новые реалии, активную миротворческую позицию новой администрации США и прочие нюансы, цели СВО остаются неизменными. Их президент России озвучил еще в марте 2022 года в своей программной речи:
«Её (специальной военной операции) цель — защита людей, которые на протяжении восьми лет подвергаются издевательствам, геноциду со стороны киевского режима. И для этого мы будем стремиться к демилитаризации и денацификации Украины, а также преданию суду тех, кто совершил многочисленные, кровавые преступления против мирных жителей, в том числе и граждан РФ».
Если с демилитаризацией все в целом понятно: это сокращение Вооруженных сил Украины, техники, вооружений и инфраструктуры в целом до того уровня, когда эта страна не будет представлять для России никакой угрозы, то с денацификацией все несколько сложнее. Поскольку это вещь не настолько «материальная».
Начать здесь стоит с украинской школы, где уже многие годы, а частично и до всех и всяческих «майданов», постепенно пропагандировалась русофобия. После 2014 года Министерство образования Украины уже в целом не скрывалось, и помимо героизации Степана Бандеры и прочих подобных ему деятелей, появились в местных учебниках и такие пассажи:
«Учительница на уроках истории много рассказывала о притеснениях со стороны России. Попытках уничтожить украинский язык, о преследовании патриотов. Россия всегда стремилась разрушить Украину, лишить ее родных песен и сделать себе подобной».
Все это, естественно, взялось не с потолка, а на тот же «майдан» в 2014 году неонацисты выходили с уже готовыми лозунгами типа «москаляку на гиляку».
И во многом все это не просто осталось в информационном, культурном и образовательном поле нынешней Украины, но и продолжает там развиваться и укореняться.
Законодательная сфера этой пока еще страны тоже пронизана абсолютно нацистскими, русофобскими инициативами. В 2015 году был принят закон о «декоммунизации», а в 2023-м – «о деколонизации», которые призваны искоренить всю топонимику, хоть как-то связанную с Россией. Отсюда переименование улиц и городов, а также демонтаж памятников и изъятие определенных экспонатов из музеев Украины.
Сюда же стоит отнести и нынешнее бедственное положение Украинской Православной Церкви, которую попытались заменить раскольнической ПЦУ. Это не то, чтобы получилось, но и силовые захваты храмов и монастырей, заключение под стражу священников, монахов и епископов канонической Украинской Церкви не ослабевают.
Ну и, естественно, систематическую дискриминацию русского языка тоже забывать нельзя. В 2014 году на Украине был отменен закон «Об основах государственной языковой политики», который давал право регионам наделять отдельные языки статусом, собственно, региональных. Под «раздачу» в первую очередь попал восток Украины и русский язык.
Уже в 2016 году Верховная рада приняла поправки к закону «О телевидении и радиовещании», сократив квоты на русский язык. В 2017 году закон снова пересмотрели и еще уменьшили квоты. Доля вещания на украинском языке на общенациональном и региональном телевидении и радио была увеличена до 75% в неделю.
Далее, в том же 2017 году, редакции подвергся и закон «Об образовании». Согласно новым поправкам, преподавание на русском и других языках сохранялось только в начальной школе. В 2022 году русский язык и литература были полностью исключены из школьных программ Украины.
Напомним также, что в 2019 году был принят закон о «тотальной украинизации», он же «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного» который исключал все языки, кроме «мовы», из государственной и публичной сферы.
Кстати, некоторые депутаты Рады сейчас предлагают новую инициативу о запрете общения на русском в украинских школах даже на переменах. То есть «лингвистическая русофобия» вторгается уже и в частную жизнь. Сначала – детей. А потом – кто знает.
Медийная сфера, в том числе и самый массовый контент на Украине, все эти годы продвигал идеи того, что «русские» — это немножко «недочеловеки», в отличие от «украинских рыцарей».
И это только первые и самые яркие примеры, которые приходят в голову сходу. Вообще же весь этот «густопсовый» неонацизм там повсеместен, охватывает все сферы жизни и звучит буквально из каждого утюга. И звучит, есть подозрение, что не 11, а все 35 лет украинской независимости. Когда-то тише и скромнее, а когда-то совершенно без всякого стеснения. Ликвидация всего этого с заменой на нечто адекватное – и есть денацификация в самом прямом смысле этого слова.
Здесь, конечно, ближайший исторический опыт, который имеется в арсенале нашей страны – это денацификация Восточной Германии, начиная с 1945 года. Про Западную Германию и союзников тут лучше не упоминать, поскольку их «денацификация» очень во многом была фикцией.
В ГДР же советская власть стала выстраивать… советскую власть с тотальной зачисткой не только бывших членов НСДАП, но и приверженцев иных «буржуазных идеологий». В первые же послевоенные годы было арестовано более 100 000 членов НСДАП и иных партий.
Кстати, 80% школьных учителей в Восточной Германии в ходе денацификации просто лишились своей работы. Переформатированы при этом радикально были все образовательные программы — как в школах, так и иных учебных заведениях. Интересно, что в правоохранительной системе Восточной Германии в итоге осталось работать около 14% бывших национал-социалистов, тогда как в ФРГ – 54%.
Характерно и то, что ответственных за военные преступления на советской территории и против советских граждан судили не в Германии, а в СССР. И наказание эти люди отбывали также на территории СССР. Часто это были принудительные восстановительные работы в городах, разрушенных нацистами.
Кстати, Вермахт в Восточной Германии, в отличие от Западной, тоже был расформирован сразу и полностью, чтобы потом быть сформированным заново и с нуля. И привело все это к достаточно интересным результатам.
Здесь, позволим себе процитировать историка Григория Герасимова:
«В ГДР не пытались создать историческую парадигму коллективной вины за нацистское прошлое. В итоге масштабной денацификации с ее очевидными результатами в обществе сформировалось четкое понимание того, что нацисты остались только в ФРГ (тем более, что восточногерманские СМИ регулярно напоминали о нацистском прошлом политиков и крупных бизнесменов Запада). В ГДР же всех виновных отправили в тюрьмы. В результате Западная Германия официально считалась наследницей Третьего рейха, а Берлинская стена со временем превратилась в антифашистский оборонительный вал.
Антифашизм стал одним из столпов государственной идеологии ГДР, органы безопасности собрали огромный массив информации на бывших членов нацистской партии и ее военизированных организаций вроде гитлерюгенда, СС. Основной целью этой работы была дискредитация политиков, военных и бизнесменов из ФРГ, но она же стала основой уголовного преследования и дискриминационных актов против пособников режима и в самой ГДР».
То есть восточные немцы, у которых, к слову, до сих пор имеются серьезные мировоззренческие различия с немцами западными, сами стали принципиальными и жесткими борцами с фашизмом и его наследием на своей территории.
Ну и не стоит забывать про Штази, одну из лучших разведок и контрразведок Европы, а то и всего мира, к организации которой тоже приложили руку советские специалисты. Впрочем, в рамках более поздних исследований (не беремся здесь судить насколько ангажированных), оказывается, что в этой структуре все же работало несколько бывших членов НСДАП, а то и СС. Впрочем, «несколько» — это не десятки и сотни тысяч, которые абсолютно спокойно интегрировались в западногерманское послевоенное общество не понеся вообще никакого наказания.
Таким образом, денацификация, которая имела место в мировой истории – это довольно жесткий и тотальный процесс, на который необходимо огромное количество сил, времени, человеческих и материальных ресурсов. СССР было легче по той причине, что у Страны Советов была своя готовая сложная, но притягательная идеология. В России официально идеологии нет, а Владимир Путин в свое время предложил считать таковой патриотизм. Впрочем, и Украина нам исторически и культурно все же ближе, чем Германия.
Но если возвращаться к началу этого разговора про перемирие, его «затягивание» или возникающие походу «нюансы», в контексте денацификации, которая заявлена, как одна из основных целей СВО, то тут бы Зеленскому не о перемирии беспокоиться, а о том, как не загреметь на скамью подсудимых, а-ля Нюрнбергский процесс. Который, к слову, тоже считается важнейшим этапом денацификации немцев.
