Леонид Агутин неустанно радует своих поклонников новыми песнями. С его плодовитостью может поспорить разве что Борис Гребенщиков с верным «Аквариумом», но вот чего не отнять у Агутина, так это уверенную близость к народу. Впечатлением о песне «Большое небо», официально вышедшей сегодня и вошедшей в саундтрек фильма «Небо», поделится музыкальный обозреватель «Сенсаций. Нет» Василий Виноградов.
Вышедший фильм «Небо» увидеть пока не удалось, поэтому эта рецензия исключительно на песню «Большое небо», вошедшую в саундтрек картины.
Леонид Агутин всегда сочетал, казалось бы, несочетаемое, а именно: личное авторство своих песен, как это принято в бардовской песне и русском роке, вкусные аранжировки с нетипичной для русского уха стилистикой и глубокую поэтичность образов посредством «великого и могучего», уложенного по всем канонам стихосложения.
Первые звуки песни с мягким вступлением струнной группы симфонического оркестра и музыкальный размер в три четверти вызывает стойкие ассоциации с бессмертным хитом группы Moody Blues «Night in white satin». Хорошее начало!
Так исторически сложилось, что смысловая нагрузка русскоязычных песен для большинства жителей нашей страны стоит часто едва ли не на первом месте, зачастую отодвигая на задний план и исполнительский талант певца, и качество записи. Всегда было интересно, как Леонид Агутин умудряется удержаться на той грани, когда порою от одной только мысли можно свалиться в равной степени, как в обычный шансон, так и в джаз. При этом песня, густо насыщенная аранжировочными приёмами радует слух искушённого слушателя и не перегружает восприятие простого любителя. Что уж говорить, когда в третьем куплете звучание сжимается лишь до тепло звучащей гитары «под Визбора» и голоса автора, что сходу даёт надежду даже начинающему гитаристу о возможности самостоятельно сыграть её в близкой компании любимых людей, которые точно поймут и проникнутся ею так же, как и поющий когда-то.
Песня «Большое Небо» выражена в доверительном ключе и выглядит как душевный разговор двух давно знакомых людей, хотя по сути говорит только Леонид Николаевич, а второму — слушателю песни — остаётся лишь внимать и с лёгким удивлением соглашаться со всеми доводами.
Одно из самых часто используемых слов в латино-американской музыке, со стойким образом которой, хотя и малость однобоко, в нашей стране ассоциируется Леонид Агутин, является слово «corazon» (сердце — исп.). И если в песне «Большое небо» нет и следа боса-новы, то строчки «…ведь ты же помнишь, как стучало моё сердце в одной пульсации с твоим…» и «…я буду жить на свете сколько мне осталось в моих возлюбленных сердцах…» с русским размахом продолжает эту традицию, так любовно пестуемую Агутиным в своём творчестве уже три десятка лет.
Как ни крути, каждому времени — свои песни. Безусловно приятно, когда в песнях чувствуется преемственность, традиция и, следовательно, надежда на связь поколений. Леонид Агутин в одном интервью сказал, что его позиция — это «монетизация добра». Что ж, он всё так же верен себе.
