Для жителей Новгородской области Бычково, Починок – памятные слова. А вот для россиян «новгородская Хатынь» остается неизвестной. Неудивительно, ведь до недавнего времени на месте расстрела стоял старый советский обелиск, еле видный из-за высокой травы и кустарника, да и дороги к памятному месту не было. Теперь все изменилось. Автор «Сенсаций.Нет» Ольга Летягина поговорила с местными жителями и властями, а также побывала на недавно возведенном мемориале «253 жизни и одна судьба».
19 декабря 1942 года на реке Полисть карательный отряд «Шелонь» расстрелял из пулемета жителей двух деревень Новгородской области (тогда – Ленинградской): Бычково и Починок. Стариков, женщин и детей «наказали» за помощь партизанам: за неделю до этого неподалеку от деревни был разбит немецкий обоз.
На льду Полисти тогда погибли 253 человека. Выжили – около 20. Они-то и рассказали после Победы о случившемся. Карателей-палачей судили: сначала в 1947 году, потом, по новым материалам, – в 60-70-х годах.
Последняя свидетельница расстрела – Раиса Ивановна Веткина (ей в декабре 42-го было всего 6 лет) – ушла из жизни в начале 2020-го года. Теперь о страшном декабрьском дне рассказывают дети и внуки тех, кому удалось выжить и выбраться с красного льда Полисти:
– В тот день был очень сильный мороз, зима была снежная, – рассказывает невестка Раисы Веткиной Александра Савельева. – Свекровь говорила, что они, конечно, и не предполагали, что их на такую страшную бойню ведут. Дети же! Взрослые, возможно, и догадывались, поэтому брали с собой и одежду какую-то, и документы, и кто-то ценности какие-то свои там семейные – больших-то богатств не было всё равно в деревнях. Ну вот их повели из Починка в Бычково, а из Бычково тоже гнали народ, скажем. И вот они встретились на месте, где именно произошёл расстрел.
От Бычкова (теперь нежилая деревня) до берега Полисти недалеко: около 1,5 километров. На высоком берегу реки каратели установили пулеметы. Расстрел вел батальон «Шелонь», сформированный немцами в 1942 году на станции Дно из добровольцев: предателей из числа местных жителей и военнопленных. Выжившие потом вспоминали, что расстрел длился очень долго – так им казалось. После пулеметных очередей каратели с автоматами спустились на лед.
– Они просто подходили и в упор расстреливали. Неважно, был это маленький ребёнок, или девушка какая-то, или старик, – говорит заведующая Поддорским краеведческим музеем Елена Григорьева. – Естественно, большое мужество имели люди, которые выжили. В основном, это были дети. Есть воспоминания, когда мальчик был ранен в ногу и жаловался: «Мама, мне больно». А мать ему говорила: «Молчи, только молчи». Выдержать такую вот боль, перетерпеть этот страх и не выдать себя – это требовало невероятного мужества, особенно в таком возрасте.
В Поддорском краеведческом музее хранят письменные свидетельства выживших жертв расстрела:
«Матери с грудными детьми падали вместе, только слышны были стоны людей и плач недострелянных детей и последние слова «Прощай», «Прощайте». (Павел Васильев, 1881 г.р., дер.Бычково)
«Девочка лет трех плакала и звала бабушку и маму. Рядом лежал мужчина лет 45, но он не мог подняться, т.к. обе ноги были перебиты. И девочка, и мужчина остались на льду, позже я видела их трупы, они, очевидно, замерзли». (Анна Савченко, 1918 г.р., дер. Починок)
Раненые лежали на льду реки до наступления темноты, потом поднялись, отправились куда глаза глядят. Кто-то шел к родственникам, кого-то приютили совсем незнакомые люди. А вот тела убитых немцы забрать не разрешили, только весной родственники смогли вырубить трупы изо льда и похоронить их в общей могиле на берегу Полисти.
После Победы на месте погребения жителей Бычково и Починка был установлен обелиск. По словам главы Белебелковского сельского поселения Надежды Ивановой, в советское время, пока работали совхозы, траву вокруг памятника косили, а за могилой ухаживали. Затем поле стало зарастать березами и кустами.
– Мне было, вы знаете, даже стыдно, – говорит Надежда Савельевна. – Я думала очень долго, как это лучше сделать (привести захоронение в порядок – прим.автора) и где найти такие деньги.
Для Надежды Ивановой, как и для и многих жителей, история расстрела на Полисти – глубоко личная. Ведь она не просто местная уроженка, родилась и выросла в деревне Карабинец (последняя деревня, от которой и начинается дорога к мемориалу), но еще и дочь и внучка партизана!
– Быстров Пётр Иванович — это мой дедушка, он был во второй партизанской со всей своей семьёй: старшая дочь Анна, уже совершеннолетняя, она учила детей в школе, пока не было еще немцев, хорошо знала немецкий язык. А младшие были еще несовершеннолетние: мой отец, Быстров Савелий Петрович, и его сестра – Анастасия Петровна. Ей было 12, а отцу 14, – перечисляет Надежда Савельевна.
В 2018-м году проект по сооружению мемориала на месте расстрела жителей Бычково и Починок поддержали на областном уровне. Но мало просто установить памятник, необходимо было построить дорогу до него, соорудить мост через Полисть…
Новой дороги пока нет в навигаторах, но в Карабинце ее укажет каждый житель. Да мимо и не проедешь: хорошая грунтовка с канавами для отвода воды. Полтора километра по ней — и упираешься в площадку-тупик, теперь нужно пройти по навесному мосту и тебя встречает табличка: «253 жизни и одна судьба».
От моста к мемориалу ведет пешеходная дорожка, сам комплекс – это прямоугольная, вымощенная плиткой площадка с оградой. На гранитных плитах: женщина с ребенком, журавли взмывают в небо и крупно – названия двух уничтоженных фашистами деревень. Чуть поодаль справа — плиты с фамилиями и датами рождения: 1881, 1939, 1940, 1941, 1942… Перечислены только те, чьи имена удалось восстановить по официальным документам. Слева — поминальный колокол, его звон разносится далеко по округе – чтобы помнили, чтобы больше никогда это не повторилось.
