Что происходит на Донбассе? Затишье перед бурей? Подготовка к новым боевым действиям и, как следствие, новым жертвам, в том числе среди мирного населения? В каком состоянии сегодня находятся жители самопровозглашенных республик? Об этом колонка нашего корреспондента из Луганска Дарьи Живолуп.
Практически две недели я ничего не писала о ситуации в Донбассе. Чувствовала опустошение и отсутствие эмоций в связи с поступающими тревожными новостями. Подготовка бомбоубежищ, ежедневные смерти в ЛДНР и перебрасывание угрожающими речами со стороны мировых лидеров привели к тому, что я стала подавлять в себе тревогу. В результате превратилась в безэмоционального человека. Мой любимый человек призывного возраста. За себя и за родителей не так страшно, как за него. Мысли и вопрос «а что делать дальше?» сопровождают меня ежедневно. В какой-то момент я начала ловить флешбэки с 2014, так как подобные ощущения меня сопровождали и тогда, семь лет назад.
7 апреля было ровно семь лет, как и.о. президента Украины Александр Турчинов объявил о начале «антитеррористической операции». Я наткнулась на кадры из хроники и ужаснулась. Понятное дело, что решение принимал не он один, скорее всего и не он вовсе, но как ему живется с мыслью, что сказанные им слова дали начало трагедии, забравшей жизни тысяч невинных людей. Но, это его рок, его судьба и никакие деньги не смогут для него покрыть последствия содеянного преступления.
Самый «дешевый» ресурс, по мнению вышестоящих глав государств – это человеческий. За все семь лет войны количество бомбоубежищ не увеличилось, несмотря на то, что летом 2014 их было катастрофически мало. Я живу в центре Луганска и не знаю, где ближайшее убежище, на улицах нет указателей, или других инструкций на случай бомбежки. Безусловно, мой район находится в формальной безопасной зоне, но дальность орудий ВСУ способна нанести удары, которые могут навредить не только строениям, но и людям.
Проблему безопасности населения хотели решить эвакуацией в безопасные районы Республики. На прошедшей неделе составляли списки по всем организациям на вывоз людей в глубокий тыл. Снова, паники не было никакой. Мне кажется, что у людей за это время выработалась такая же реакция, как и у меня, – полнейшее отсутствие эмоций. Но, как я говорила своим близким, страшно не то, что нас ждет дальше, а то, что мы не верим в спасение, у нас не срабатывает инстинкт самосохранения. Кто сказал, что в этот раз снова ничего не будет? От нашего правительства никаких утешающих заявлений не было, призывников забрали в армию, но никаких комментариев от руководства страны не последовало.
Местные разделились на два лагеря. Были те, кто говорил, что пусть лучше мы недельку пострадаем от обстрелов, но ситуация наконец разрешится, другие наоборот, всеми силами держатся за мир. Себя я отношусь к последним. На прошедшей неделе поняла, что самый жестокий поступок со стороны тех, кто управляет нашей войной, – в очередной раз забрать у нас мир. Мои родители, как и в 2014, собрали тревожный чемоданчик, а я халатно ждала известий завтрашнего дня. Знаете, как тяжело наблюдать за этим со стороны. Ты выстраиваешь свою жизнь, свой уклад, а в итоге тебе приходится срываться с места и спасать главное – жизнь близких и свою. Мы собирались покупать квартиру в Луганске, молодая семья и прочее, но я настояла, что пока этого делать не стоит. Я помню, как тяжело было срываться, когда у тебя есть дом. Родители до последнего за него держались и рисковали собой, чтобы за ним присматривать. Повезло, что он остался целым, но многим же не повезло. Я помню, как не хотела ехать домой, когда осенью 2014 все закончилось для нашего района. Я, 17-летняя девушка, боялась спать в своей комнате, где прошло все мое детство. В итоге я спала на диване, чтобы родители были в соседней комнате, и я знала, что с ними, с нами, все хорошо. В такой ситуации начинаешь еще больше ценить самые обычные воспоминания и фотографии. Мебель, сувениры, посуду, дом ты не заберешь с собой, зато, как говорила моя любимая писательница: «Им не забрать то, что у тебя в голове».
В одном из последних интервью Натальи Поклонской, которое наши местные власти осудили, она сказала, что единственное желание Донбасса – это мир. Неважно в каком государстве, не важно при каких обстоятельствах, главное – понимать, что тебе ничего не угрожает. Так вот, я полностью ее поддерживаю. Да, ее позиция сомнительна, но в тот момент, на том интервью, она озвучила мнение многих. Нам просто нужен мир, за семь лет постоянного обострения, воздушных, артиллерийских и информационных атак мы настолько измотались, что это главное пожелание уже многих лет. Спрашивать нужно не наших местных представителей власти, а непосредственно жителей. Тех, у которых вся жизнь здесь и нет запасного варианта в России, тех, кто в этих всех ситуациях оставался и остается настоящим героем.
